Архив новостей

29 июля - О воде стоячей, проточной и о волнах.

27 июля в Нижнем Новгороде, а на следующий день в городке Балахна на Волге прошёл знаменитый музыкально-экологический фестиваль «Рок Чистой Воды».

Почти всякий раз, когда я берусь за очередную статью, очерк, эссе и, уж тем более, книгу, голову мою подспудно свербит мысль: «А зачем я это делаю?» И ведь верно: как правило, я рассказываю о том, что уже прошло, став фактом истории или эпизодом в воспоминаниях. Ну, да, я же историк, так, во всяком случае, представляюсь новым знакомым или подписываюсь в титрах на телеэкране, а история – это то, что состоялось, но оказало влияние на настоящее и, возможно, будущее. Это фантасты пишут о том, что нас, возможно, ждёт впереди. Что нас манит. Или что нам грозит. Или предостерегает. Но фантастику я читаю, а историю пишу, причём, стараясь делать так, чтобы её корни уходили поглубже в прошлое, а побеги распускались где-то в желаемом будущем. История – она ведь как чайный гриб, прирастает тонкими слоями, но каждый новый возникает из предыдущего. И здесь, конечно, есть опасность превратить это в рутину. Традиции (пусть даже самые небольшие) – это важно. Помню, как заходил в институт, и гардеробщица тётя Зина говорила мне: «Андрюша, я твой крючок как обычно, оставила свободным – заходи, раздевайся». У остальных она верхнюю одежду брала сама и развешивала по мере наличия свободных мест, а мне дозволялось сделать это лично. Я, в свою очередь, интересовался новостями её внуков (которых, конечно, ни разу в жизни не видел в реальности, но даже помнил, как их зовут), желал здравия и убегал на очередную пару. В перерыве же спускался в буфет, где приветливая буфетчица тётя Таня вопрошала: «Тебе, Петрович, как обычно?» Обычно это был двойной кофе с сахаром и что-нибудь типа эклера. Маленькие такие традиции, но они придавали жизни этакое очарование уверенной стабильности. При этом я всегда интересовался новым – будь то музыка, литература, живопись, кино или предметы обихода. Хотя любовь к новизне тоже можно считать традицией. Но такой, чтобы, как гриб, связывала эпохи, а не делала между ними непреодолимого разрыва, как у шекспировского Гамлета, который переживал, что «распалась связь времён». Это всё к тому, что, услышав несколько лет назад новость о возвращении задуманного тридцать пять лет назад явления под названием музыкально-экологическое движение «Рок Чистой Воды», я и обрадовался, и напрягся: с одной стороны, инициатор этого, Игорь «Гоша» Крупин изначально был одним из наиболее деятельных его участников со стороны Нижнего Новгорода (тогда ещё Горького), поэтому право имеет, с другой понимал, что в одну Волгу дважды не войдёшь – сегодня мы живём в другой реальности, которая полнится и возможностями, и подвохами. Первые фестивали нового «Рока Чистой Воды» я по этой причине пропустил, да и некогда было: то книгу писал, то другой фестиваль силы отнял. Но в 2022 году друзья буквально поставили меня перед фактом участия. Деваться было некуда, я приехал, отметился на фестивале, понял, что он ни в коей мере не зиждется на ностальгии, но протягивает руку к тому изначальному «Року Чистой Воды» - как, возможно, его прямой наследник, можно сказать, сын, получил кучу впечатлений, обзавёлся массой новых знакомых и преисполнился настолько, что заразил энтузиазмом даже повидавшую много экзотики жену – в конце концов, на обоих волжских турах начала 90-х мы были чуть ли не единственной семейной парой! И на этот раз полетели на Волгу вместе. Конечно, ситуация «Бурлаки на Волге» провоцирует неизбежные ассоциации с картиной Ильи Репина (которую он, кстати, писал не на Волге, а на Неве, неподалёку от места, где я пишу эти строки), но нас это не смущало. Тем более, мои предки были бурлАками, а не бурлакАми – слова родственные, но смыслы разные. Поскольку у нас было немного свободного времени, прилетели мы накануне, чтобы хоть немного посмотреть город. Я в Нижнем бывал не раз, но, когда ходишь по нему в сопровождении местных жителей, как правило, уподобляешься собачке, то есть, идёшь туда, куда ведут, но едва ли ориентируешься в пространстве. А Лена и вовсе: видела только борт теплохода и сцену. Поэтому день прилёта мы посвятили самостоятельному изучению города. Правда, в музеи, как полагается, не ходили, но прошлись по набережной, нашли выход к самой реке, окунули в неё руки по локоть (как в песне: «Свои ладони в Волгу опусти»), полазали по Дятловым горам, террасами спускающимся к воде, заглянули на непременный рынок (это всегда реальное лицо города, больше, чем его официальная парадная часть), прошлись по Кремлю с его башнями, соборами, памятниками и бесчисленными туристами, пофланировали по Покровке, местному Арбату, и с чувством выполненного долга вернулись в «Александровский Сад». Завтрак в отеле живо напомнил далёкие, но забавные и немного странные времена рок-туризма 80-х, когда знакомые, встречаясь, обнимаются, незнакомые меняются координатами (раньше те, кто посолиднее визитками, а остальные адресами, теперь все телефонами и страницами в vk), но все обсуждают концерты, туры, записи, альбомы (пока ещё с приставкой магнито), ругают директоров и устроителей, восхищаются городами, куда их заносили гастроли, и т.п. Мы завтракали с Чижом и тоже обсуждали наш рок-н-ролльный быт. Там же появился Гоша Крупин: начало фестиваля – случайно ли, сознательно – но удачно совпало с днём его рождения, с чем его и поздравили. Отмечать этот личный праздник грандиозным фестивалем – интересный и непростой experience. Я об этом подумывал, но пока не решился. Может, на какой-нибудь юбилей? Всё возможно. Постепенно собралась вся публика. Из ветеранов были инициаторы идеи фестиваля, группа ЧАЙФ, их тогдашний опекун, а по факту настоящий организатор Костя Ханхалаев, московский журналист Эркин Тузмухамедов, который, кстати, иногда проводит свой фестиваль – не музыкальный, но при этом не менее интересный конкурс напитков-дистиллятов «Volga Winery» - мне довелось побывать на нём в апреле 2019 в наших «Ткачах», но впечатления не стёрлись до сих пор, хотя я его вкушал вприглядку, так уж вышло. А ведь он ещё и книги об этом пишет. Я читал, рекомендую. На майках, которые в этом году приготовил для участников и гостей оргкомитет, были изображены какие-то, я думаю, древнегреческие или скандинавские богини-воины, но кто конкретно нам достался - Артемида, Геката, Хольда, Фрейя или Фритт – мы так и не решили. Но картинка эффектная. У других на майке был мужик с топором, чьё происхождение тоже осталось тайной. Надо заметить, что фестивали в Нижнем Новгороде имеют исключительно давние традиции. Ещё на заре рока в России, аж в 1970-м, там прошёл один из первых больших фестивалей под романтичным названием «Серебряные Струны», и хотя в то время из официальной прессы узнать об этом было невозможно, земля каким-то образом полнилась слухами, поэтому в декабре 1971-го, на вторую акцию под тем же лэйблом, из Москвы прибыли Саша Градский со своими СКОМОРОХАМИ, из Питера – АРГОНАВТЫ, из Свердловска БИОС, а из Челябинска АРИЭЛЬ. Местную сцену представляло ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ, и кто-то ещё. Все они были тогда любителями, но все любили рок. Потом были другие времена и другие фестивале, в городе на Дятловых горах расцветал джаз, но сквозь него медленно прорастали новые ростки рока, которые пышно расцвели в тех самые 80-х и дали несколько увесистых плодов, в частности, группу ХРОНОП, за которую мы с таллиннским журналистом Колей Мейнертом отчаянно бились в жюри в 1988-м, а потом я выпустил на виниле её первую пластинку. В позапрошлом году ХРОНОП в фестивальной программе был, а в этом его автора Вадика Демидова жизнь куда-то унесла по делам или на гастроли. А с тем же Колей мы в 1990-м поочерёдно вели концерты «Рока Чистой Воды», стараясь не перепутать город, в котором это происходило. Та эпоха завершилась, как раз «Роком Чистой Воды» и ещё нуждается в своём осмыслении (о чём я периодически вспоминаю со вздохом), но сейчас пришла, пожалуй, третья волна. Она явно другая – и по форме, и по содержанию, и по подходу. Но тут для меня главное, что это не топтание на одной месте, не печальное сожаление по поводу былого, короче говоря, не стоячая вода, а процесс, который то замедляется, то летит вперёд, но всё время происходит. Мы свой «Рок» отсчитываем от осени 1989-го, но ведь можно вспомнить и 1966-й, когда Пит Сигер основал экологическую организацию для защиты реки Гудзон, а тремя годами позже была построена лодка «Clearwater», которая курсировала по Гудзону и где капитаном служил Питер Уилкокс. Но это история с продолжением. Как и раньше, сцена располагалась на площади Минина. За ней памятник Чкалову и Волга, перед ней - сам город. Есть в этом что-то символичное, но символы, то есть знаки, приметы времени и явлений сопровождают нас повсюду, надо только быть внимательным. Публика была многочисленной, возбуждённой, радостной, явно ожидающей праздника. И она его получила. И, опять же, прошли годы, но атмосфера фестиваля явно сохранила свой химический состав и дух. Итак, в 13:10 на сцену вышел Эркин и открыл фестиваль. Ему в пандан комментировал что-то Лёша Блюзов. Программу открыла группа NEVRA: две гитары, бас, барабаны, вокал. По виду это молодые ребята (хотя мне сказали, что группе больше десяти лет), играют то, что условно попадает в раздел альтернативы, но выглядят стильно, у всех майки с логотипом. Я за тяжёлым флангом клубной сцены особо не слежу, не те годы, а музыкальный экстремизм - всё же дело молодых, но что-то у группы слышалось от TOOL, RAGE AGAINST THE MACHINE и т.п. Сыграли они пять номеров. Всё громкое и тяжёлое, но по-своему они хороши. Запомнились у них песни «Хорошие времена» и «Останусь я» (за названия не ручаюсь, ибо называться они могут как угодно, а я запоминал ключевые слова). При этом на экране сбоку от сцены шло видео об экологии Волги. Это хороший способ обратить внимание на серьёзный вопрос. Второй на сцене появилась группа с ироничным в нынешнем контексте именем ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ. Здесь явно доминирует авторское начало. Авторы, они же исполнители, Женя Коваленко и Сергей Погодин, каждый, видимо, со своими песнями. Из инструментов гитары, бас, клавиши, барабаны. Голоса хорошие, песни мелодичные, звучащие немного по-старинке, но без запаха нафталина. Баллады, умеренный рок. Из того, что они спели, вспоминается что-то про лето, феникса, солдата, деда. Пожалуй, надо найти их в Сети и послушать внимательнее. Всё же люди, которым, как и Лермонтову, хватило самоиронии назваться героем своего времени, достойны внимания. Третьи, РОК-СИНДРОМ (любят в Нижнем названия с приставкой рок, помнится, были тут популярны Острова с той же приставкой) - старинная группа, вроде, ещё с 1986-го и первого фестиваля местного рок-клуба. Считают, что играют металл (и в 80-х это было вполне справедливо), но на деле это глэм-рок, в котором слышны интонации SLADE, SWEET, Гэри Глиттера. Певец-гитарист в цилиндре и с баками Серёжа Горбунов выглядит как постаревший Нодди Холдер. (Впрочем, Нодди и сам давно не юноша.) С ним бас-гитаристка с цветными волосами, электрический гармошечник и крепкий барабанщик. Вроде, ничего оригинального, но РОК-СИНДРОМ играючи окунул нас в наши 70-е, а они были славным временем, поэтому щедрый глоток ретро-воспоминаний пришёлся к месту.

6 июля - «Пешка» метит в Королевы.

Новый альбом группы "Лестница Эшера" вызвал у меня желание поделиться мыслями на его счёт...

Лестница Эшера «Пешка» 1. Тише-тише 2. Человек-кресло 3. Алиса. 4. Пешка 5. Змея 6. Тени 7. Механизмы 8. Бал фигур 9. Алхимия 10. Ангел печали 11. Танец Вот хорошо же откликаться на альбомы давно знакомых авторов – всегда есть, с чем сравнить, и проанализировать изменения, если они имеются, или напомнить о верности стилю, если таковых нет. И куда сложнее с теми, кого толком не знаешь. Это прогресс или, наоборот, шаг назад? А, может, скачок в сторону? «Лестницу Эшера» когда-то мельком слышал, но при моём информационном потоке – да что потоке – настоящей лавине, от которой приходится уклоняться, стараясь не захлебнуться, чтобы вспомнить, надо переслушать, чтобы переслушать, надо найти, а чтобы найти, надо перебрать тысячи дисков, за каждым из которых стоит своя история… Поэтому попробую послушать непредвзято. Ну, интересно же что-то новое узнать. Любопытный я. Итак… Название «Пешка» сразу предполагает отсылку к шахматам, а сами шахматы, как одна из древнейших логических игр, являет собой по сути дела упрощённую модель жизни. Да, несмотря на свою сложность, модель упрощённую, потому что в этой игре существуют непреложные правила, а в жизни правила нередко нарушаются, хотя сама она при этом идёт дальше. С этой точки зрения шахматы – не просто модель, а модель идеальная. «Тише-тише», призывает первый номер альбома, этакий зачин сказки или детской колыбельной, спетый вкрадчиво, но настойчиво под вязкую, не особо колыбельную, но обволакивающую музыку, в которой, кажется, слышны металлофон, флейта, виолончель. Впрочем, я не прислушиваюсь, я погружаюсь в атмосферу. Со второго номера начинается знакомство с героями нашей игры. «Человек-кресло» – кто это? Возможно, приспособленец, готовый пожертвовать своим «я» ради комфорта или карьеры? Может, шашка, стремящаяся в дамки (чем не карьера) или пешка, мечтающая стать королевой (аналогично)? А вот и «Алиса» - ну, как же в сказке, где героями являются условно шахматные фигуры, без неё? Конечно, тут очевидные отсылки к Кэрроллу: и зеркало, и Чеширский Кот, вызывающийся быть добрым проводником в мир неведомого, и лестница. Почему-то вспомнилась лестница, правда, не винтовая, но тоже идущая по спирали, на картине Маурица Эшера «Относительность» (1953), где движение происходит, но оно иллюзорно, ибо приводит туда, откуда и началось. Собственно, это и есть «Лестница Эшера», визуальное отражение ощущения тщеты суетного бытия, когда перемещение вверх равнозначно движению вниз, и оба они равнозначны статике. Как пел когда-то Майк: «Всё остальное иллюзии, всё остальное дым». Сама же песня – вкрадчивый призыв открыть неведомое, не бояться этого, но быть при этом осторожным. В следующей песне, спетой под жёсткие струнные «Пешке», собственно, появляется главный герой, он же кукловод. Он же, вероятно, и сказочник. И он делает первый ход, напоминая, что доска – это поле боя, а за всем следит глаз змеи. Зоркий глаз. Далее является и сама «Змея». Змея коварна, но по-своему честна, видимо, поэтому её сопровождает почти барочное вступление, да и сама мелодия вполне в духе барокко. Образ смутный, но ясный. Это, к счастью ли, к сожалению, совсем не рок-н-ролл в старом понимании, но то, что позволяет автору озвучивать свои мысли. А для меня если автор говорит то, что его волнует, а не то, чего ждут от него слушатели – это и есть рок-н-ролл в его первозданном смысле и сегодняшнем понимании. «Я - змея» признался некогда БГ. Вот и «Тени» – этакий аквариумизм. Тоже барокко, но здесь оно лишь иллюстрирует присущее и автору, и тому же БГ желание запустить образы своей фантазии в жизнь, придать им форму реальности. «Тени придут в движение. Мы сотворим мир». И пусть у фигур нет души, они подчиняются душе автора, а потому повторяют все человеческие черты, обладают их силой и слабостью. Игра продолжается. «Механизмы», как раз, об этом – началом под стук часов чем-то напомнили «Time» «Pink Floyd», где речь тоже шла об иллюзии, но другой, где подвергалась сомнению фраза «время - деньги». Потом опять струнные. Этакая современная страшная сказка. Сочетание механистичных звуков с классическими опять намекает на условность и сказки, и игры. «Бал фигур» – действительно, старинный танец, который танцуют сегодня. Или вчера. Или завтра. Он – вне времени, хотя фигуры ходят по правилам. Танец тоже предполагает правила. Он - ещё одна модель жизни. «Алхимия» – этакая вольная отсылка к легенде о Фаусте. На какие жертвы способен человек, чтобы узнать сокровенные тайны, получить то, чего он не знал? И стоят ли эти тайны заявленной на них цены? Шахматные фигуры – всего лишь деревянные безделушки, которые мы невольно наделяем человеческими эмоциями, страстями, чувствами, характером. А сама игра – попытки свести к ней всю сложность жизни. Увы, жизнь далеко не всегда идёт по правилам и туда, куда хочется нам. Партия движется к эндшпилю. Финал открыт. Надежда остаётся, хотя она и призрачна. В тексте доминируют шахматные ассоциации Жизнь, она как шахматы, где ведёт интуиция, она же ангел и иногда он заводит не туда. И «Ангел печали» это подтверждает. Хотя ему иногда нужно совсем не то, что ведомому им человеку. Как ни странно, «Танец» - тоже с некой условной механистичностью – это самая длинная пьеса альбома – восемь с половиной минут. В ней намёками и полунамёками подводится итог рассказанному. Тягучая мелодия, мазки флейты и громоподобные брейки барабанов. Фигур уже нет, рассыпались в песок. Но остаются законы игры и танца. В тексте упомянуты фокстрот, болеро, вальс, менуэт. Но это завуалированное описание партии. Интересно, что всё звучит почти на одном риффе. Сказка – попытка представить жизнь упрощённой. Когда-то это подметил Льюис Кэрролл, вставив странный шахматный поединок в историю Алисы, заглянувшей в Страну Чудес. Добавил странной логики игры в алогичную странность сказки. Альбом завершился, прозвучала последняя нота, оставив в мыслях лёгкое послевкусие. Вернее, после-мыслие. Что это было? В музыке виньетки, зарисовки, наблюдения, обрывочные наброски. Как говорил мне один западный коллега-продюсер: «Зачем вы разбрасываетесь идеями – тут из каждой песни можно сделать альбом». С другой стороны - современная сказка: место, где встречаются волшебный мир невозможного и грубая реальность. С третьей танец - как упрощённая схема поведения, имитирующая жизнь. Ну, и с завершающей, четвёртой, подсознательно, как на картинах того же Эшера, философский вопрос: как найти своё место в жизни, кем-то стать и кем быть? Пешкой или ферзём, конём или королевой? Андрей Бурлака

Архив новостей