20 ноября 2004 - Визит странной дамы.

Сегодня утром в Питер заглянула (именно заглянула), не бывавшая в наших краях лет десять с хвостиком Джоанна Стингрей, первая пропагандистка питерского рока на Западе и крестная мама легендарной «Красной Волны»...

Сегодняшней клубной публике (если она проявляет к рок-н-роллу обывательский, а не специальный интерес) имя Джоанны Стингрей не говорит ничего или говорит, но очень мало. Между тем, она - вольно или невольно - стала той последней пылинкой, которая, упав на плечи колосса советской идеологии, обрушила его, открыв рок-н-роллу дорогу на самые большие и престижные сцены страны, что, в свою очередь, спровоцировало начало недолгой, но эффектной рок-революции второй половины 80-х.

А началось всё с того, что весной 1984 скучающая американка Джоанна Филдз (к тому времени без особого успеха пытавшаяся пробиться в густонаселённом шоу-бизнесе Южной Калифорнии – она в то время жила в Лорел-Кэньон, полубогемном районе Лос-Анджелеса) в поисках новых ощущений решила отправиться туристкой в абсолютно неизвестную её Россию, вернее, Советский Союз.

Буквально накануне отлёта русский приятель из эмигрантов дал ей телефон Бориса Гребенщикова, пояснив, что БГ является true Russian rock star! Джоанна едва ли поверила в это, но оказавшись в незнакомом холодном дождливом Питере, решила-таки позвонить – и через пару дней оказалась в самом сердце фонтанирующей идеями столицы русского рок-н-ролла!

Дальнейшее, вне всяких сомнений, История. На протяжение следующих двух лет Джоанна Филдз (в целях конспирации в телефонных переговорах она использовала имя «Стингрей») вывозила из СССР записи питерских, в основном, рокеров, а в обратном направлении следовали инструменты, пластинки и другая музыкальная информация. Итогом этого беспрецедентного траффика стал выход в июне 1886 в США под лэйблом Big Tree Records двойного альбом «Red Wave: Four Underground Bands From Russia». На родине «подпольных групп» он стал предметом страшного скандала: официозная пресса – и прежде всего, самая омерзительная в своём холуйском стремлении бежать впереди большевистского паровоза «Комсомольская Правда» - разразились злобными, лицемерными и ханжескими статьями, в которой обвиняли Джоанну во всех смертных грехах: от стремления поссорить СССР и США до желания сделать себе на этом имя и т.д.

Долгое время чиновники тихой сапой препятствовали ей в получении новой визы для въезда в СССР (к слову, недавно принятый теми же чиновниками или их духовными наследниками закон об иностранцах позволяет проделывать это вполне официально, на основании того, что это наносит ущерб имиджу страны – даже оголтелые коммунисты не додумались до того, что придумал изворотливый ум идеологов «Е**ной России»!) и, чтобы её несколько спонтанный брак с тогдашним гитаристом КИНО Юрой Каспаряном удалось зарегистрировать с Питере, потребовалось вмешательство дипломатических фигур обоих государств!

Как бы то ни было, рок-н-ролльная свадьба в респектабельной «Аустерии», несмотря ни на что, состоялась, и долго заставляла вздрагивать чопорных местных официантов. К тому времени проржавевшие идеологические шлюзы не то, чтобы открылись – они просто прохудились настолько, что рок-н-ролл, настоящая литература и запрещённое до этого кино хлынули через них, смывая заплесневелые островки соцреализма. Бум рок-н-ролла был ярким, но недолгим. Таким же недолгим оказался и брак Джоанны и Юрия.

Выпустив два виниловых диска, на которых она пела песни, сочинённые вместе с БГ, Цоем, Виктором сологубом и т.д., Джоанна перебралась в Москву, после чего на какое-то время стала буквально культовой фигурой – улицы перестроечной России заполняли девушки с причёсками «под Джоанну», а её фраза из экологического ролика «Nye nado musorit!», вообще, вошла в фольклор.

В начале 90-х она собрала собственную группу, с которой антенсивно гастролировала по стране, выпустила ещё один сольный альбом и вышла замуж за своего тогдашнего барабанщика.

В середине 90-х, когда ситуация с рок-музыкой в задыхающейся от безграмотных экономических реформ ельцинской России была удручающей, Джоанна вернулась в Штаты и в настоящее время живёт в Лос-Анджелесе.

Её нынешний визит был приурочен к двадцатилетию первого визита Джоанны Стингрей в Питер, однако, по каким-то своим соображениям она провела большую часть времени в Москве, и на питерских друзей осталось что-то около четырёх часов. Все, кого успел предупредить о приезде Джоанны по обыкновению взявший на себя роль модератора Сева Гаккель, собрались в час дня в новооткрытом клубе «Платформа». Вся встреча свелась, в основном, к обрывочным разговорам и коллективному фотографированию на сцене клуба, после чего Джоанна заглянула в дом-музей Коли Васина на Пушкинской, 10 и отбыла в аэропорт Пулково, откуда упорхнула домой, в Штаты, в связи с чем мне отчего-то вспомнилась некрасовское «сел в свою карету и уехал в Питер» - правда, там речь шла о несколько иных событиях.

Андрей Бурлака

P.S. Спустя пару недель Сергей Чернов дозвонился до Джоанны Филдз-Стингрей и взял у неё интервью, которое можно прочитать по следующему адресу: http://sptimes.ru/archive/times/1030/features/a_14430.htm.