10 апреля 2002 - Одного мира мало!

Сегодня вечером в зале Оперной Студии Консерватории вновь выступил легендарный Дживан Гаспарян в окружении своих, без преувеличения, звёздных коллег, которых можно было, по-праву, назвать Виртуозами Вселенной.

В Питере классик современной армянской музыки выступает уже в третий раз, причём, всего за полгода с небольшим - и его приезд всякий раз становится сенсацией, вызывая ажиотаж не только у специалистов, но и у условно рок-н-ролльной публики. Конечно, можно порадоваться за то, что настоящая музыка, практически не звучащая на радио и имеющая хождение в стране исключительно усилиями популяризаторов-пиратов, увеенно пробивается сквозь многолетние напластования музыкальных фекалий - от киркоро-пугачёвых до земфиро-чичериных. Но, с другой стороны - не парадокс ли? Обычные люди, не пробитые меломаны, не специалисты-музыковеды, а весьма пёстрая по своему социальному или возрастному составу публика с воодушевлением принимает того же Дживана Гаспаряна или исполнителей суфийских регигиозных гимнов братьев Сабри; в ожидании приезда каких-нибудь провансальских рыбаков или чукотских шаманов с их аутентичным искусством с жаром обсуждает афишу фестиваля S.K.I.F.; мечется по музыкальным магазинам в поисках балканского фолка или индонезийских гамеланов и т.д., в то время как радио и ТВ продвигает в массы очередной тотал или бутч. Странное, Господи, время! Впрочем, вернёмся к концерту.

Те, кто решили не пойти на нынешний концерт, полагая, что услышав Гаспаряна прошлым летом, они имеют полное представление о масштабах и всех гранях его таланта, оказались наказаны за недостаток любопытства. И поделом - поскольку в этот раз выступление Мэтра было абсолютно другим. За вычетом, разумеется, его самого.

Концерт начался несколько странно: на сцену вышла ведущая концерта и переводчица (назовём её СП), которые начали представлять музыкантов в их отсутствие! Мы тут же бросились лихорадочно чертить на обратных сторонах билетов stage-plan, дабы запомнить, кто и где должен будет находиться. К счастью, обошлось, поскольку некоторые музыканты были знакомы в лицо, а других удалось идентицицировать методом исключения.

Забегая вперёд, скажу, что те, кто утверждают, что Дживан Гаспарян и его ансамбль играют народную музыку, не совсем корректны. Действительно, в его репертуаре присутствует армянский фольклор, а некоторые особенности традиционного мелоса свойственные его композиционному мышлению, но прежде всего, он музыкант универсальный, внежанровый, смешивая в своём творчестве всё - от академической музыки и барокко до джаз-рока и городского фольклора, new age и эмбиент, этнических культур разных стран и даже поп-музыки. Он по-хорошему всеяден и при этом удивительно искусен как музыкальный архитектор, в хрупких, но стройных композициях которого каждый, казалось бы, случайный камешек находит своё единственно возможное место.

Музыка Гаспаряна лаконична, но удивительно просторна: не случайно, что для нас её, фактически, открыли голливудские режиссёры киномистики, авторы фантастических и историко-фантастических лент; она экзотична и лишена примет времени, она будит фантазию, рождая мечты о несбыточном и грёзы об иных мирах. При этом, оставаясь идеальной киномузыкой, она, в отличие от большинства саундтреков, абсолютно самоценна.

Концерт состоял из двух отделений, каждое из которых было концептуально выстроено изнутри. Первое было единым по замыслу музыкальным полотном, в котором музыканты - вместе с публикой - совершили увлекательное и захватывающее путешествие по музыкальным культурам планеты. Две главных части предваряли фортепьянные интерлюдии итальянского композитора Лодовико Эйнауди - несколько формальные неоклассические упражнения а ля Ричард Клайдерман. Они служили своеобразным ключём, как бы задавая тему для развития её остальными музыкантами. Композиция в целом была построена в форме рондо: её начало и конец были схожи, но если во вступлении блестяще солировал москвич Сергей Старостин (рок-аудитории более известный по работе с Инной Желанной), представлявший этнос Севера, то завершил её певец из Израиля Эмир Зрихан, изумительный по выразительности, богатству обертонов и тонкой нюансировке голос которого привёл странствующий меж миров и времён зал на жаркий Юг. (Контраст довершало то, что Старостин был в белом, а Зрихан - с ног до головы в чёрном.) Между ними были довольно несхожие по фактуре фрагменты - от этно-готических пьес, в которых гипнотические риффы басового дудука и доола создавали прямо-таки психоделическое ощущение высвобождения "Я" из телесной оболочки, до простодушно-лёгких барочных пьесок эпохи Возрождения (даром, что ансамбль насчитывал аж двух итальянских композиторов-академистов!)

Второе отделение было предоставлено одному из них - Луиджи Чинкве - и тоже состояло из двух не связанных между собой и довольно продолжительных пьес. Первая из них, опять-таки, представляла собой цельное нео-классическое полотно уже без всяких намёков на фольклор. В качестве ритмической поддержки использовались синтезаторные петли, что придавало звучанию футуристический колорит. В-целом, она показалась более близкой, как раз, к тем образцам киномузыки, которые несамодостаточны без видеоряда. Впрочем, известное оживление ей придавал тот факт, что она была явно смётана на живую нитку прямо перед показом.

"Порепетировать приехали", - заметил мой сосед по ряду. Ну, думаю, приехали не ради этого, но было заметно, что музыканты постоянно подают друг другу знаки, иногда на мгновение запаздывают, внимательно следят за партией коллег по сцене. Эта спонтанность + непринуждённость, с которой музыканты по-джазовому передавали друг другу мелодическую тему, и едва заметная ирония, в итоге и сделали всю пьесу.

Вторая часть второго отделения была, по сути дела, набором изящных музыкальных виньеток, в которой каждому из участником концерта была предоставлена возможность блеснуть своим искусством. Вот тут-то все и развернулись по-настоящему! Гаспарян и его музыканты демонстрировали виртуозные дуэты и трио, то солируя, то деликатно поддерживая соседей по сценке; Старостин, игравший на древнерусских рожках, наконец, спел целую песнь (именно песнь) и был удостоен громовых оваций; элегантный как и полагается настоящему французу Дидье Малерб (между прочим, основатель настоящего GONG) продемонстрировал, что не только армянин может отлично играть на дудуке (впрочем, мне всегда казалось, что эти два народа очень похожи), а его земляк Патрис Мейер показал класс игры на классической гитаре. Одним словом, к финалу концерт достиг такого эмоционального накала, что, казалось, ещё чуть-чуть, и стены Консерватории, не выдержав напряжения, рухнут как стены Иерихона под звуки небезызвестных труб!

На бис было исполнено вирутозное соло на дооле и тихая, под сурдинку, пьеска для трёх дудуков.

Андрей Бурлака

P.S. Недовольных, кажется, не было. Только один известный некогда герой светской хроники сетовал на то, что бутерброды в буфете были холодными. (Справедливости ради, заметим, кстати, что коньяк в том же буфете был исключительно армянский - для более тонкой настройки на музыку - но дорогоооой...)

P.P.S. А почему в программу не пригласили ни одного негра? Сегрегация, однако! (Шутка.)